ЧТОБЫ НАСТУПИЛО ЗАВТРА

img
«В любой работе, в том числе и в нашей, главное - почувствовать себя нужным. И не чувствовать себя чиновником – я сама себя воспринимаю врачом и не люблю, когда меня сравнивают с ним: я не ношу чина!
Мы – врачи-профилактики. У нас мировоззрение врача, мы защищаем здоровье общества. Я бы назвала врачей своей специальности врачами по социальной гигиене, потому что в условиях научно-технического прогресса и индустриализации, урбанизации человек сталкивается со многими факторами вредного влияния. И здесь играет роль умение различить баланс пользы и вреда», - считает Алла Кильдишева, завотделом коммунальной гигиены Одесской областной санэпидстанции.

Начни с себя

Есть личности, рядом с которыми легко и просто любому человеку. То ли при первом знакомстве, то ли в процессе длительного общения. Они настолько самодостаточны, что со стороны кажутся и собственным контролем, и собственной опорой. Им верят на слово и не сомневаются в правильности их решений. А все, о чем они думают и говорят, на поверку оказывается простой житейской мудростью, до которой иным дойти самостоятельно очень трудно. Эта мудрость точно состояние души, неиссякаемый духовный колодец.
С гостьей нашей газеты, заведующей коммунальным отделом Одесской областной санэпидстанции Аллой Николаевной Кильдишевой речь пошла ни много, ни мало - о преемственности жизни.
- В конце концов, что такое наша жизнь? В чем ее бесконечность? В её продолжении. Ведь если мы будем делать все, чтобы чувствовать себя богатыми, счастливыми сегодня, но не будем думать о завтрашнем дне – эта бесконечность жизни просто прервется!
- Алла Николаевна, развивая эту мысль, можно сказать, что профессия определяет не только ежедневные цели человека - они должны быть подчинены чему-то более высокому. А что самое высокое в вашей профессии?
- Порой каждый день ставит перед тобой утилитарную задачу выполнить что-то необходимое по ситуации. Т.е. это - ситуационные задачи. Но фактически нас всех сюда приводит стремление действительно продолжить сегодняшний день – чтобы наступило завтра. Это вам мой честный ответ. Мы, санитарные врачи, хотим, чтобы люди жили, чтобы они жили благополучно и чтобы пользовались дареным Богом благом – здоровьем. Кажется, несколько высокопарно звучит, но вместе с тем, ведь когда мы обращаемся к Богу, то просим его не о мелочах, а о здоровье! Потому что это самая большая ценность. И вот с мыслью о том, что эту ценность нужно сохранить, защитить и продолжить, мы и приходим на работу. В этом я вижу нить жизни.
Понимаете, когда я обращаюсь к молодым, то говорю: у тебя уникальная специальность, которая направлена на сохранение общественного здоровья, т.е. не одного человека, а всего населения. А для этого нужно и кругозор иметь гораздо шире, и отношение к работе более вдумчивое и ответственное. Потому что то, что ты сделаешь сегодня, можно уже не исправить завтра. Если мы ошибемся, это может быть потерей не одного человека, а целого сообщества людей.
- А когда начался ваш путь в сохранение завтрашнего дня?
- Ну, наверно, с выбора профессии. Он не случаен. Я вспоминаю студенческие годы и то состояние, которое мы тогда испытывали…Уверена,что нормального молодого человека всегда характеризует его любовь к окружающим людям. Вы понимаете, у нас было развито чувство любви к ближним. Это очень важно для того, чтобы избрать профессию медика. Чтобы стать человеком, который способен воспринять чужую боль и находить в себе силы помочь человеку. Вот, пожалуй, с такого выбора и начался мой путь в сегодняшний день. Как раз 60-е годы, я считаю, были годами взлета СССР, нашего общества, что заключалось и в широком стремлении к науке, желании получить специальность. Большинство моих однокурсников, выпускников 1962 года, стали людьми именитыми. Среди них паразитолог д.м.н. Николай Романенко, эпидемиолог профессор Геннадий Марченко (работал в Винницком мединституте), кандидаты медицинских наук Гайдамака, Медведева, Чегринец, Матюха, Овчаренко, Лоскутов и другие очень-очень многие выпускники Харьковского медицинского института, санитарно-гигиенического факультета. Он и сейчас есть, этот факультет, и я этим горжусь. 60-е годы были великолепными, и надо сказать, что и состояние здоровья населения нашей страны тогда было гораздо лучше, чем сегодня. Когда я училась, средняя продолжительность жизни в СССР была у мужчин 68 лет, а у женщин - 78. Разница в 10 лет. Тогда, после войны, мужчин было меньше, это еще поколение такое шло. Но продолжительность жизни была очень приличной – под 80! Это по сравнению с тем, что мы имеем сейчас, гораздо выше.
На очень высоком уровне была и гигиеническая наука. У нас была старая школа и воспитывалась новая. У нас были школы, направления – и это, конечно, было здорово.
- А сейчас?
- Сейчас они как-то рассыпались, и мне кажется, что мы находимся в переходном периоде. И если говорить о будущем, я думаю, что эти школы будут возрождаться. Потому что без преемственности, особенно в медицине, жить нельзя. Вы понимаете, врачебное дело не должно стать чистым ремеслом. Частные структуры приводят к тому, что человек совершенствуется, но как ремесленник - теряется именно философское отношение к профессии. И коллегиальность. Я как-то участвовала в одной научной конференции, и там была одна профессор кафедры биологии, пожилая женщина. Я же тогда была довольно молодая, поэтому воспринимала ее слова немножко с иронией. Так она говорила: вы понимаете, мы порой уподобляемся землекопу: начинаем копать-копать проблему, углубляемся-углубляемся, а потом, когда достигаем какой-то глубины, поднимаем голову, а вокруг ничего не видно. Это говорит о том, что хороший землекоп (ремесленник) вырыл яму, раскопал проблему, дошел до какой-то сути, но эту суть связать с другими сущностями, окружающими нас, не может, потому что не видит. Понимаете, он ушел в проблему. Но уйти в проблему и остаться там – это удел медицины, у которой нет школы! Именно школа позволяет общаться, делиться проблемами и определять направление, куда же идти дальше с этой проблемой. Именно это мы раньше имели. Я очень сожалею, но должна сказать, что сегодня у нас в этом плане утеряно основное направление.
- Но кроме необходимости возрождения профессиональной школы, наверное, следует отметить, что наше общество недостаточно ориентируется в том, что они вообще-то делают, санврачи.
- Да, и это сбивает с толку не только окружающих, а и людей, которые должны знать назначение всех служб как управленцы. Дело в том, что наши представители власти, именно чиновничий аппарат, не представляют себе назначения санитарной службы. Судя по тем жалобам, которые нам направляют на рассмотрение, санитарный удел у нас сводится к утилитарному восприятию – убери мусор.
- «Мистер Мускул»?
- Да, «мистер Мускул» - вот и все. Убери мусор, подмети, наведи чистоту… Вы понимаете, это абсурдность. Ведь как направляются жалобы на рассмотрение? «Гражданка такая-то высыпала мусор под окна гражданки такой-то». Это нарушение общественного порядка, нарушение правил содержания населенных мест, контролируемых органами власти, в обязанность которых и входит принятие мер. А санитарный врач говорит обществу, что «у вас вокруг грязно. А из-за того, что у вас грязно, то и почва стала непригодной для того, чтобы на ней играли дети. У вас вода вот такая… у вас еще кое-что требует изменений» – и для этого нужна квалификация! Мне нужно выбрать точки контроля, провести лабораторные исследования, оценить их и сказать: вы сами своим безрассудным поведением привели в негодность среду, в которой живете.
Мы все воспринимаем надзор неправильно, нас сбили на утилитарные действия. Сейчас есть закон про надзорные органы, который предполагает уменьшение количества исследования объектов. Т.е санитарный врач - это не доктор с плеткой, нет, это доктор с высокой квалификацией, который способен оценить опасность проживания в конкретном месте, разработать мероприятия и предложить их для оздоровления, для ликвидации опасности. Он должен оценить условия питания населения, качество пищевых продуктов, рациональность диеты и внести свои предложения. Но при этом он должен постоянно работать с властью и населением по вопросам предупреждения влияния жизнедеятельности человека на его же здоровье.
- Можно сказать так: если не будут выполняться требования, которые вы как специалист по коммунальной гигиене предъявляете властям и населению, прогнозируя последствия, то есть, если они перешагнут через этот барьер, то ситуация переходит уже под контроль эпидемиологов?
- Мы с эпидемиологами звенья одной цепи. Фактически оздоровительные мероприятия предлагает эпидемиолог, но если учесть сложность нашего мира, то врач- гигиенист тоже участвует в них, в их разработке как профильный специалист. К примеру, терапевт поставил диагноз, а для уточнения направил пациента к гастроэнтерологу, проктологу, хирургу, окулисту и т.д. Потом все эти специалисты дают свои предложения, и они влияют на решение. Т.е. объять необъятное невозможно, каждая наша гигиеническая специальность имеет свою собственную точку приложения.
Общественное здоровье - это забота общая, и наша, и власти. Власть обязана осуществлять эту заботу (что даже записано в Конституции), а мы должны квалифицированно предлагать мероприятия по оздоровлению!
- Мы считаем себя уже почти европейцами, но посмотрите, какие там улицы чистые, какое санитарное благополучие…
- Правильно, потому что там каждый занимается своим делом. И детей воспитывают не говоря «возьми, выкинь бумажечку», а «отнеси в урну». А мы как? «Та, брось! Лучше под кустик, чтобы никто не видел». Т.е. мы знаем, что так нельзя делать, но мы так делаем! Это то восприятие, что я – песчинка, а вокруг всего много. И что я там такого сделал? Ну, подумаешь - выкинул бумажку, подумаешь - выбросил кулек. Да вы только посмотрите на поля, что там творится! Кто выбрасывает эти кульки? Мы с вами. А если подумать о том, что каждый кулек – это удар «под дых» почве? Потому что там, где упал кулек, там почва не дышит, там образуется уже свой ареал с нарушением биоценоза. Совсем другой биоценоз возникает – анаэробный. И в результате мы удивляемся, что у нас «что-то не так». А ведь с этих маленьких «не так» вырастает такая большая проблема, как охрана почвы. Если прислушаться к тому, что сейчас делается в Западной Европе, то итальянцы, например, в ужасе, потому что в их приморских городах, в частности Неаполе, мусор девать негде – он хранится в городе, и в результате население начинает это чувствовать на себе. И мы в Одессе еще столкнемся с этой проблемой.
Понимаете, в том, что такое происходит, есть вина каждого из нас. И не писать надо: «уберите мусор», а просто его убрать. Ведь как, казалось бы, просто: громада сельская собралась, сложилась, нашла тележку, сгрузила свой же мусор, пересортировала его. То, что можно, люди использовали на компост, вывезли на поле, то, что можно переработать, – сдали на переработку. Чтобы наши ЖЭКи тоже этим занимались, а им помогали жильцы.
Вот если мы будем так жить, у нас будет все нормально. Если мы продолжим эту жизнь так же, как это делается сегодня, у нас ничего не будет.
- Знаете, когда слушаешь такие мысли, кажется: как это рационально и просто. И вместе с тем понимаешь, насколько все высказанное утопично, потому что не все же осознают свою личную причастность к решению в принципе банальной проблемы! И пока что так трудно увидеть в этом деле систему.
- Поэтому нам и надо работать. Говорят же: дорогу осилит идущий. Значит, надо идти. Сейчас мы идем по пути духовного возрождения, строим церкви, стараемся туда заходить, но у нас это еще не стало потребностью, надо, чтобы это всасывалось с молоком матери – тогда действительно появляется такая нужная духовность. Вот тогда грешишь и каешься. Осознаешь и исправляешься.
А мы сейчас только жадные потребители. Понимаете, мы с вами сидели на таком голодном пайке, что сейчас вообще забиваем себя, свой мир вещами, впали в вещизм, и не видим даже, где живем, как природа отзывается на наше варварское отношение. И даже не задумываемся о том, чем это нам обернется в будущем.
Мы вот возвращаемся к Библии, но мы не задумываемся о сути заповедей. А они тоже имеют направленность сохранить Завтра. И если другой человек поступает неправильно, это его грех, но если ты сам поступаешь неправильно – это уже твой грех. Так что это правильно сказано: начинай с себя. И надо действительно с себя начинать и стараться хотя бы самому делать так, чтобы это не причиняло ущерба завтрашнему дню. Это ближайшая задача – начни с себя.

Тут она и раскрылась

Наверное, нет такой темы, затронь которую в разговоре с Аллой Николаевной Кильдишевой, ты не узнал бы для себя что-то новое, да еще и в неожиданном ракурсе. Как бы хорошо ни был подготовлен – это отмечали многие коллеги, когда речь заходила об Алле Николаевне. И вовсе не в рамках портрета «товарищ о товарище». Просто во всех сферах деятельности санэпидслужбы есть раздельные и есть общие, переплетающиеся моменты, тесно взаимосвязанные и взаимообусловленные.
Так вот, совершенно не будет преувеличением считать Аллу Николаевну настолько эрудированным во всех рабочих вопросах специалистом, чтобы на уровне знаний и профессиональной интуиции найти правильный путь к решению задачи. Всегда.
А завэпидотделом Одесской областной санэпидстанции Людмила Васильевна Красницкая подчеркивает, что профессиональный талант Кильдишевой гармонично сочетается с ее любовью к людям. Вспоминаются слова белгородднестровского эпидемиолога Галины Ивановны Запорожец, которая как-то заметила: « Я работала в то время, когда отношения между людьми были очень честными».
- Мне кажется, - обращаюсь я к Людмиле Красницкой, - что всегда, в любое время есть такие коллективы…
- Могу подтвердить, что у нас и сегодня отношения в коллективе очень честные, мы всегда уверены в поддержке друг друга, - отвечает на это Красницкая. - А сфера эпидемиологии – это же вспышки, и всегда надо проконсультироваться со специалистами по коммунальной гигиене. Но если едет в очаг Алла, то ты знаешь, что можно быть спокойным: там будет сделано все! Сколько раз мы выезжали с ней на вирусные гепатиты, где нужно было разбираться с водоснабжением, с канализованием… С ней просто приятно работать, до того досконально она изучает проблему, причем не просто констатирует: здесь идет заражение, а сразу говорит, что и как нужно сделать. Где будет дешевле, как все устранить – и все делается. Но по-другому ведь и нельзя.
Тут мне вспомнился случай, рассказанный мне начальником санэпидслужбы МВД области Борисом Иосифовичем Кульчицким и произошедший в его бытность главным санитарным врачом Одесской городской СЭС: «Звонит мне главный санитарный врач Советского Союза и говорит: «Вы что там закрыли пляжи и не докладываете нам?» А я ему говорю: «Виктор Николаевич, вы меня тысячу раз простите, но я вам докладывать не должен. По иерархии я обязан доложить главному врачу области, а он - в Киев, а уже Киев - вам…» Тогда он немного отступил и говорит:«Чтобы через полтора часа у меня на столе лежала бумага». Я позвонил главному санитарному врачу области Виктору Ивановичу Зубко и сообщил об этом разговоре. И вот мы с Аллой Кильдишевой быстро составили бумагу и отправили ее по телетайпу. Алла помогла мне ее составить, у нее всегда есть все данные. Но тут опять звонок из Москвы - обещают сейчас же позвонить первому секретарю обкома партии, после чего меня снимут с работы! До этого, правда, не дошло – видимо, как раз в этот момент и принесли нашу бумагу…»
- Нам повезло работать рядом с таким специалистом и человеком, - резюмирует Людмила Красницкая. - Надо сказать, я вообще мало встречала таких людей, у которых были бы так широко открыты душа и сердце, которые, как говорится, никогда не держат камень за пазухой! А она готова помочь всем. Я вспоминаю, что когда областная санэпидстанция только-только переехала со Слепнева на Комсомольскую, Любовь Игнатьевна Засыпка уже работала главным государственным санитарным врачом и готовился какой-то материал. А у нас что-то не шло. Не шел материал, и все! И тогда Алла сама подошла и говорит: «Люся, давай я тебе помогу». В общем-то, это редкость, когда коллега настолько проникается твоими служебными проблемами, берет их на себя.
А кто у нас лучше Кильдишевой пишет? Это не всем дано… Она излагает мысли профессионально и литературно.
Она умеет грамотно преподнести проблему, высветить всю широту и глубину ситуации со всех сторон, многогранно, уж такой она человек!
А проекты? Кто так, как она, сумеет разобрать любой проект? Тем более, непростое современное строительство, градостроение, расположение всего – нужно все предусмотреть, знать и видеть перспективу, где и что должно быть в городе. Как застраивать город, как правильно располагать объекты, современные коммуникации – это же очень важно. К слову, в этой сфере к санэпидслужбе Одесской области никогда не было претензий. В принципе, с учетом знаний и опыта Аллы Николаевны она могла бы работать, к примеру, в любом проектном институте. Но, тем не менее, она не может уйти отсюда, потому что здесь ее жизнь смолоду. Хотя, как вы знаете, начинала в Одессе с гигиены питания, в ресторане, но не смогла там работать. А вот тут – ее дело, тут она и раскрылась.

«Сделать не хуже,
чем учитель…»

Но Алла Николаевна коммунальную гигиену вовсе и не выбирала. На самом деле Кильдишева хотела стать бактериологом, еще ей нравилась вирусология. Но проработав после института два с половиной года бактериологом, год ведомственным врачом по гигиене питания в одесском отеле «Красный», неожиданно для себя окунулась в коммунальную гигиену.
- Когда в 1968 году проверяли эту гостиницу, - вспоминает Алла Николаевна, - мне доктор, который проверял, подсказал: раз тебе тут не нравится, иди, в областной СЭС есть места! Я пошла. Михаил Александрович Иродой, главный врач областной санэпидстанции, глянул на меня вот так , - тут Алла Николаевна пристально посмотрела мне в глаза, - и говорит: «Ну, так куда пойдешь? У меня есть ставки в гигиене питания и в коммунальной». А у меня к питанию в тот момент было такое глубокое отвращение, что я ответила: «Ну, конечно же, в коммуналку, в отделение коммунальной гигиены!». И я его, а также всех, кто в то время работал, до сих пор вспоминаю с благоговением. Вы знаете, как они ко мне отнеслись! После этой гостиницы отогрели мою душу. Мы занимались водопроводом, скважиной, канализацией, свалкой – но как это все было далеко от того, что меня так огорчало в том ресторане! Я была просто счастлива, попав в коммунальную гигиену… А ресторан «Красный» я, наверно, лет пять обходила десятой дорогой, потому что была просто оскорблена в своих лучших чувствах. Вот, представьте, человек из лаборатории, из замкнутого пространства - и вдруг его выкинуть на базар! Ну, как он себя будет чувствовать? Вот примерно так я себя там и чувствовала…
- Здесь, в отделе коммунальной гигиены, я работала с замечательным специалистом, завотделом Эммой Борисовной Ярмолинской, с Валентиной Дмитриевной Алексеевой, интеллигентнейшим, грамотным врачом, чрезвычайно добропорядочным человеком. Это были, пожалуй, самые светлые страницы в моей жизни. Во-первых, молодость, во-вторых, коллектив прекрасный! Прошло много лет, а у нас все лучшие традиции сохранились – коллектив и сейчас хороший. Но тогда я была молодой и чувствовала себя здесь любимым ребенком. Ну, а что может быть лучше?
Трудно что-либо возразить… Разве что, пожалуй, дополнить: и сорок лет спустя ею здесь гордятся!
- Так что вы легко входили в практику?
- Очень легко. Мы тогда смотрели все проекты, и у меня даже задор появился: а я сделаю замечаний больше, чем Эмма Борисовна! Я досмотрю, найду! И это стимулировало к тому, что я изучала нормативы и старалась очень тщательно смотреть проекты,что и дало мне теоретическую базу. Ну а командировки в районы… Так ведь я уже до того отработала четыре года на периферии и, в принципе, работу периферийную знала. А общение с хозяйственниками, инженерами и т.д. помогло формированию широкого взгляда на проблемы здоровья в смычках хозяйства и медицины: труда, преобразования окружающей среды и здоровья населения. Этот круг общения и формировал меня как специалиста… Мы работали с наукой, «крутились» вместе с ней - тогда были в чести совместные работы между госуниверситетом (им.Мечникова), мединститутом, были так называемые хозяйственные темы.
Эмма Борисовна была очень уважаемым специалистом. Я наблюдала, как она себя держит, говорит, и мне хотелось уметь не хуже. Мне кажется, у специалиста должно быть стремление делать свое дело не хуже, чем его учитель… И так я постепенно стала коммунальником, хотя никогда об этом не мечтала. Конечно, помогло то, что я бактериолог, и то, что я была организатором здравоохранения.
У Кильдишевой были хорошие материалы по обобщению, высокие показатели по проектам, которые она, кстати, отклоняла часто.
- Когда ты по делу замечания высказываешь, на тебя никто не обижается, тебя только уважают, - считает Алла Николаевна. – Если же выискиваешь что-то мелкое, неважное – это плохо. У нас тогда проходили экспертизу крупные проекты животноводческих комплексов, припортовый завод был, одесская атомная проходила экспертизу, а потом одесская теплоэлектроцентраль, которая должна была быть на месте атомной. Я не скажу « надо - не надо» атомной электростанции, потому что у нас энергии не хватает, так что проблему решать надо. Но как ее решать – это другой вопрос.
Когда архитектор работает над каким-то объектом, у него подход экономический. И зрительный эффект превалирует над гигиеническим, - объясняет Алла Николаевна. - Для него здание поставить, развернув квартиры на север, вот это - красиво. А наши требования порой идут в разрез с этой красотой, именно с соображениями чисто архитектурными, эстетическими и экономическими. Они хотят, к примеру, убрать с площадки все зеленые насаждения, а комфортно ли будет жильцам? Сегодня у нас лежит проект: вокруг жилье, а тут чисто замощенный двор с разворотом транспорта, в котором должны разместиться детские площадки. С архитектурной точки зрения это, может быть, даже очень красиво. Но с точки зрения здоровья проживающего населения этой красоте нужно поставить ноль. Так что иногда здоровье и удобство входят в противоречие с архитектурной красотой и хозяйственной целесообразностью. Таким образом, постоянно возникают конфликты «польза-вред».
Это - превентивность Аллы Кильдишевой, человека, который видит Завтра. Сегодня построят дом, а как завтра люди будут в нем жить?
…Коммунальный отдел Алла Николаевна возглавила в конце восьмидесятых годов. Как раз во время реорганизации, объединения оперативных отделов с лабораториями.
- Мы очень много поработали над тем, чтобы наши лаборатории соответствовали современным требованиям, - рассказывает она. - И сейчас занимаемся укреплением лабораторной службы, потому что лабораторное исследование – это основной аргумент санитарного врача. Все, что я говорю, можно воспринимать просто как добрые пожелания, если не опираться на результаты лабораторных исследований и нормативы, которые невозможно оспорить. Поэтому лабораторная служба для нас очень важна. Мы без нее – как без глаз, т.е. ты ощущаешь, но не видишь.
Тогда же была принята программа «Экология». Мы о ней резко отозвались, но она предусматривала определенный объем работ. Справедливости ради надо сказать, что в те времена было принято166-ое постановление по Черному и Азовскому морям, и оно предусматривало очень много мероприятий по охране моря. Но кто его выполнил бы? Это же такие огромные, миллиардные затраты – реконструировать всю одесскую канализацию! Я помню эти цифры по канализации. Допустим, на пятилетку нужно было выделить 500 млн. рублей, а выделялось 20. Но реконструкция только одесской хозяйственной канализации стоила где-то 280 млн. рублей, это, считайте, по тем временам 280 млн. долларов. Только реконструкция! А расширение? Каждый километр выпуска в море, (а надо было 4 километра), стоил миллион. Было это накануне развала, когда какие-то деньги еще выделялись. Но потом, когда страна развалилась, развалились и очистные. В Одесской области в советские времена было где-то 180 комплексов очистных сооружений. Их имели Ананьев, Кодыма, Ивановка, а сейчас они разрушены; Фрунзовка – очистные сооружения молзавода, Березовка – завода сухого обезжиренного молока; в Ширяево больницы тоже начинали строить очистные сооружения с подключением; Коминтерново сейчас пытается достроить. В одном только Беляевском районе было 18 комплексов очистных сооружений, из которых остались только очистные сооружения Теплодара, и то не беляевские. А все остальные погибли. Хлебодарское, Васильевка, Кагарлык, Каменка, Дачное, Холодная балка... И хотя сегодня практически каждый город: Болград, Измаил, Рени, Килия, Вилково, Арциз, Сарата, Татарбунары имеют очистные сооружения, но они работают очень слабо.. Все надо возрождать.То есть в Одесской области действовали очистные сооружения, которые можно было развивать. А сейчас из этих 180 комплексов вряд ли насчитается половина, правда, кроме крупных городов.
- Алла Николаевна, давайте вернемся к тому, что человек все же должен осуществлять свою деятельность - промышленную, сельскохозяйственную…
- Да, но чтобы это было еще удобно и для самой природы. Чтобы это не нарушало ее равновесия. Наша окружающая среда представляется мне как какая-то основа, полотно со многими ниточками, завязанными друг на друга. И сложно сказать, где та ниточка, выдернув которую, мы потеряем эту основу. В мире все так взаимосвязано, что надо подходить бережно буквально к каждой букашке. Потому что мы не знаем, где тот край, за который нельзя дергать. Мы - не знаем.
Мне эти мысли показались созвучными давнему изречению Виктора Астафьева: «Земля наша справедлива ко всем, хоть маленькой радостью наделяет она всякую сущую душу, всякое растение, всякую тварь, и самая бесценная, бескорыстно дарованная радость – сама жизнь! Но твари-то, и прежде всего так называемые разумные существа, не научились у матери-земли справедливой благодарности за дарованное счастье жизни»…
Научимся ли когда-нибудь?
Полина Овчинникова[i][/i]