Геннадий Христофорович Михов по профессии дезинфектор, а по должности своей – заведующий отделом профилактической дезинфекции Ивановской районной санэпидстанции Одесской области. В минувшем году он отметил пятидесятилетие трудового пути, на котором время за такой весомый отрезок оставило свои отметины.
Михов вспоминает, как в селе Коноплево в начале восьмидесятых случилось бешенство среди колхозных лошадей. Приехал главный санитарный врач области Михаил Александрович Иродой. Он разговаривал коротко, задавал конкретные вопросы специалистам районной службы, и все они касались линии поведения на месте очага. Иродого интересовало их видение своих будущих действий в очаге,так сказать «боевая» готовность. И делал выводы о профессиональной подготовленности каждого.
Потеплевшим от воспоминаний голосом Геннадий Христофорович делится собственными впечатлениями о том случае. Ему никогда не забыть того, как волновался, когда проходил этот теоретический экзамен, а затем принимал уже непосредственное, практическое участие вместе с другими работниками санэпидслужбы и милиции в ликвидации зараженных, а также контактных лошадей. Операция была не из легких и уж, тем более, не из приятных. Но провести ее было необходимо – ради пресечения и предупреждения распространения особо опасной болезни.
Михаил Александрович Иродой лично проверял симптомы заболевания: подходил к загородке, где находились животные с подозрением на бешенство, и бросал им камешек. Те яростно начинали разгрызать добычу. Эта агрессивность лошадей выдавала характер заболевания в дополнение к другим его проявлениям.
– И следующий случай был также давно… Мы боролись с сибирской язвой в Краснознаменке, – дальше рассказывает Геннадий Христофорович. – Тоже было нелегко. Виктор Иванович Зубко, кажется, возглавлял тогда областную службу… Даже вертолет был задействован, когда мы купировали очаг.
Но это были, к счастью, редкие случаи, – замечает Михов. – В основном моя «текучка» заключается в профилактике и преодолении туберкулеза, дизентерии, педикулеза, чесотки. Все, что инфекционное, все у меня вот здесь! – Михов прижимает рукой к столу высокую пачку бумаг. – Вот договора на дезинфекцию водопроводов, дератизацию: здесь все села, все случаи. Их много за полста лет…
– Вам хотелось (за столько лет!) изменить своей профессии?
– Нет, хотя на пенсии мог бы уже быть, – как-то очень строго отвечает Геннадий Христофорович на этот вопрос – словно измена «родной» профессии могла заключаться именно в уходе на пенсию, но никак не иначе! – Коллектив ведь у нас хороший, несмотря на то, что и времена, и люди меняются. Раньше мы в села на лошадях выезжали – представьте себе, что в Павлинку надо, а это 34 километра отсюда. И ничего, на три-четыре дня ездили, работу свою выполняли. Погода – не погода, а ехать надо. Закалка была у старой гвардии!
– Многое изменилось. Мы уже и забыли, когда на смену лошади пришел автомобиль! А какие изменения в своей жизни вы считаете самыми важными?
– Знаете, важно то, что я работаю вместе с людьми, которые знают свое дело и заботятся о здоровье населения по-настоящему. Хотя, нечего скрывать, само население, несмотря на пережитые болезни, на то, что во многом от каждого лично зависит профилактика и сознательное отношение к предупреждению заболевания, в санитарии и гигиене остается на прежнем уровне грамотности. Видно, и мы недорабатываем! И все же... Вот, приходим, к примеру, к заболевшему на дом, а тот встречает тебя матюком! И что ты будешь делать? Грубить? Да ни в коем случае. Ведь мы на такой службе, что должны войти в положение каждого человека, стараться так с ним обойтись, чтобы он понял: ему хотят помочь. Если ты вежлив, это очень способствует взаимопониманию. Я же понимаю, что человек этот болен и не иду с ним на конфликт, ведь я – на работе. И вообще, конфликты в конце концов бессмысленны… Поэтому, предваряя их, то есть в особо нервозных случаях, я даю человеку выговориться, внимательно его выслушиваю, а потом спрашиваю: можно, и я тоже скажу вам свое мнение? И поскольку он уже устал от собственной ругани, то начинает понимать, что мы никуда не уйдем, пока не выполним свою задачу. А нам нужно произвести дезинфекцию очага! И в результате состоявшегося диалога мы делаем свое дело, а люди потом сознательно или подсознательно, приходят к заключению, что были неправы.
Никогда нельзя опускаться до уровня повседневности, до невежества. Мы не должны унижать значение нашей службы.
Я никогда не забуду один случай. Приехали мы в одно село, заходим во двор, на пороге хозяин. А мой напарник к нему: «Что ты тут развел у себя туберкулез!» Тот на него глянул и говорит: « А зайдем в хату, там поговорим!» Они зашли. А хозяин-то сапожник, и вот он хватает сапожный нож и подступает к своему обидчику: я научу тебя, как с людьми разговаривать! А я жду-жду во дворе, не выходит что-то мой товарищ. Захожу в хату, а он лежит ни живой ни мертвый от страха из-за того, как с ним сапожник «беседует». Но слава богу, все обошлось только испугом. А урок, наверное, не пропал… Так что очень рискованно доводить ситуацию до такой горячей точки - вежливость более эффективный инструмент, чем грубость!
– Геннадий Христофорович, а чей стиль общения стал примером лично для вас?
– До меня тут работал Степан Степанович Чернявский, он прошел войну, был в плену. Очень хороший специалист и человек. Настолько спокойный и уравновешенный, умный, что с любым мог найти общий язык, договориться (он потом перешел в Беляевскую СЭС). Так Степан Степанович учил меня: помни, что мы работаем для людей. И надо с ними всегда быть вежливым, никогда не спорить, не доводить дело до конфликта, потому что и человека можешь ни за что обидеть, и служебные обязанности не выполнишь. То есть навредишь делу. А нужно стараться доказать свою правоту, внушить человеку убеждениями, а не драться с ним, даже на словах. Он постоянно подчеркивал, что для населения работа нашей службы – не обычная повседневность, а особые случаи в их жизни. Работа у нас сложная, связана с неожиданными болезнями, с психо-эмоциональными переживаниями, поэтому так важно находить к людям человеческие подходы…
И я скажу, что этот «рецепт» помогает. Ведь на самом деле чаще всего люди нам благодарны за то, что мы для них делаем. И сами способствуют нам в нашей работе, заинтересованно относятся к тому, чтобы дезинфекция или дератизация была проведена хорошо. И я не говорю уже о том, что мы должны горы переворачивать, но раз уж тратим средства на бензин, машину, оплату труда, то надо достигать своей цели. Надо быть выше мелочей. Это я с коллегами могу поспорить, если нужно доказать свою точку зрения, с главным врачом Леонидом Вилениновичем – но это же для пользы дела, по работе, и никто друг на друга не обижается! Свой коллектив, общие цели…
Вот, например, иногда транспорт нарасхват, а нужно ехать. Спрос-то ведь все равно никто не отменит, дело ждет. Злишься – хоть бы лошадь какая была, вспомнил бы молодость и добрался на ней в нужное место! Но что говорить о лошадях. Это уже в прошлом, как и получение дезсредств из Одессы по разнарядкам. Теперь мы сами с фирмами договариваемся о закупках, требуем, чтобы к дезсредствам обязательно была приложена инструкция – надо знать их применение, действие. Выбор очень большой, иногда даже трудно определиться, что брать, но мы руководствуемся рекомендациями, изучаем перечень средств. И объем работы увеличился, а мы-то держимся в основном благодаря спецсчету, на который поступают деньги за выполнение договоров. К нам за опытом коллеги из Николаевки приезжали… В общем, наша работа и так сама по себе востребована, но договорные обязательства – дело особой ответственности. И хоть справляемся со своими задачами вроде бы неплохо, но сложности, конечно, бывают… Время заставляет нас думать, решать, одним словом – шевелиться!
Полина Овчинникова,
Марина Стрельникова, отрывок из книги «Чтобы наступило завтра…»
(страницы истории санэпидслужбы Одесской области)
Михов вспоминает, как в селе Коноплево в начале восьмидесятых случилось бешенство среди колхозных лошадей. Приехал главный санитарный врач области Михаил Александрович Иродой. Он разговаривал коротко, задавал конкретные вопросы специалистам районной службы, и все они касались линии поведения на месте очага. Иродого интересовало их видение своих будущих действий в очаге,так сказать «боевая» готовность. И делал выводы о профессиональной подготовленности каждого.
Потеплевшим от воспоминаний голосом Геннадий Христофорович делится собственными впечатлениями о том случае. Ему никогда не забыть того, как волновался, когда проходил этот теоретический экзамен, а затем принимал уже непосредственное, практическое участие вместе с другими работниками санэпидслужбы и милиции в ликвидации зараженных, а также контактных лошадей. Операция была не из легких и уж, тем более, не из приятных. Но провести ее было необходимо – ради пресечения и предупреждения распространения особо опасной болезни.
Михаил Александрович Иродой лично проверял симптомы заболевания: подходил к загородке, где находились животные с подозрением на бешенство, и бросал им камешек. Те яростно начинали разгрызать добычу. Эта агрессивность лошадей выдавала характер заболевания в дополнение к другим его проявлениям.
– И следующий случай был также давно… Мы боролись с сибирской язвой в Краснознаменке, – дальше рассказывает Геннадий Христофорович. – Тоже было нелегко. Виктор Иванович Зубко, кажется, возглавлял тогда областную службу… Даже вертолет был задействован, когда мы купировали очаг.
Но это были, к счастью, редкие случаи, – замечает Михов. – В основном моя «текучка» заключается в профилактике и преодолении туберкулеза, дизентерии, педикулеза, чесотки. Все, что инфекционное, все у меня вот здесь! – Михов прижимает рукой к столу высокую пачку бумаг. – Вот договора на дезинфекцию водопроводов, дератизацию: здесь все села, все случаи. Их много за полста лет…
– Вам хотелось (за столько лет!) изменить своей профессии?
– Нет, хотя на пенсии мог бы уже быть, – как-то очень строго отвечает Геннадий Христофорович на этот вопрос – словно измена «родной» профессии могла заключаться именно в уходе на пенсию, но никак не иначе! – Коллектив ведь у нас хороший, несмотря на то, что и времена, и люди меняются. Раньше мы в села на лошадях выезжали – представьте себе, что в Павлинку надо, а это 34 километра отсюда. И ничего, на три-четыре дня ездили, работу свою выполняли. Погода – не погода, а ехать надо. Закалка была у старой гвардии!
– Многое изменилось. Мы уже и забыли, когда на смену лошади пришел автомобиль! А какие изменения в своей жизни вы считаете самыми важными?
– Знаете, важно то, что я работаю вместе с людьми, которые знают свое дело и заботятся о здоровье населения по-настоящему. Хотя, нечего скрывать, само население, несмотря на пережитые болезни, на то, что во многом от каждого лично зависит профилактика и сознательное отношение к предупреждению заболевания, в санитарии и гигиене остается на прежнем уровне грамотности. Видно, и мы недорабатываем! И все же... Вот, приходим, к примеру, к заболевшему на дом, а тот встречает тебя матюком! И что ты будешь делать? Грубить? Да ни в коем случае. Ведь мы на такой службе, что должны войти в положение каждого человека, стараться так с ним обойтись, чтобы он понял: ему хотят помочь. Если ты вежлив, это очень способствует взаимопониманию. Я же понимаю, что человек этот болен и не иду с ним на конфликт, ведь я – на работе. И вообще, конфликты в конце концов бессмысленны… Поэтому, предваряя их, то есть в особо нервозных случаях, я даю человеку выговориться, внимательно его выслушиваю, а потом спрашиваю: можно, и я тоже скажу вам свое мнение? И поскольку он уже устал от собственной ругани, то начинает понимать, что мы никуда не уйдем, пока не выполним свою задачу. А нам нужно произвести дезинфекцию очага! И в результате состоявшегося диалога мы делаем свое дело, а люди потом сознательно или подсознательно, приходят к заключению, что были неправы.
Никогда нельзя опускаться до уровня повседневности, до невежества. Мы не должны унижать значение нашей службы.
Я никогда не забуду один случай. Приехали мы в одно село, заходим во двор, на пороге хозяин. А мой напарник к нему: «Что ты тут развел у себя туберкулез!» Тот на него глянул и говорит: « А зайдем в хату, там поговорим!» Они зашли. А хозяин-то сапожник, и вот он хватает сапожный нож и подступает к своему обидчику: я научу тебя, как с людьми разговаривать! А я жду-жду во дворе, не выходит что-то мой товарищ. Захожу в хату, а он лежит ни живой ни мертвый от страха из-за того, как с ним сапожник «беседует». Но слава богу, все обошлось только испугом. А урок, наверное, не пропал… Так что очень рискованно доводить ситуацию до такой горячей точки - вежливость более эффективный инструмент, чем грубость!
– Геннадий Христофорович, а чей стиль общения стал примером лично для вас?
– До меня тут работал Степан Степанович Чернявский, он прошел войну, был в плену. Очень хороший специалист и человек. Настолько спокойный и уравновешенный, умный, что с любым мог найти общий язык, договориться (он потом перешел в Беляевскую СЭС). Так Степан Степанович учил меня: помни, что мы работаем для людей. И надо с ними всегда быть вежливым, никогда не спорить, не доводить дело до конфликта, потому что и человека можешь ни за что обидеть, и служебные обязанности не выполнишь. То есть навредишь делу. А нужно стараться доказать свою правоту, внушить человеку убеждениями, а не драться с ним, даже на словах. Он постоянно подчеркивал, что для населения работа нашей службы – не обычная повседневность, а особые случаи в их жизни. Работа у нас сложная, связана с неожиданными болезнями, с психо-эмоциональными переживаниями, поэтому так важно находить к людям человеческие подходы…
И я скажу, что этот «рецепт» помогает. Ведь на самом деле чаще всего люди нам благодарны за то, что мы для них делаем. И сами способствуют нам в нашей работе, заинтересованно относятся к тому, чтобы дезинфекция или дератизация была проведена хорошо. И я не говорю уже о том, что мы должны горы переворачивать, но раз уж тратим средства на бензин, машину, оплату труда, то надо достигать своей цели. Надо быть выше мелочей. Это я с коллегами могу поспорить, если нужно доказать свою точку зрения, с главным врачом Леонидом Вилениновичем – но это же для пользы дела, по работе, и никто друг на друга не обижается! Свой коллектив, общие цели…
Вот, например, иногда транспорт нарасхват, а нужно ехать. Спрос-то ведь все равно никто не отменит, дело ждет. Злишься – хоть бы лошадь какая была, вспомнил бы молодость и добрался на ней в нужное место! Но что говорить о лошадях. Это уже в прошлом, как и получение дезсредств из Одессы по разнарядкам. Теперь мы сами с фирмами договариваемся о закупках, требуем, чтобы к дезсредствам обязательно была приложена инструкция – надо знать их применение, действие. Выбор очень большой, иногда даже трудно определиться, что брать, но мы руководствуемся рекомендациями, изучаем перечень средств. И объем работы увеличился, а мы-то держимся в основном благодаря спецсчету, на который поступают деньги за выполнение договоров. К нам за опытом коллеги из Николаевки приезжали… В общем, наша работа и так сама по себе востребована, но договорные обязательства – дело особой ответственности. И хоть справляемся со своими задачами вроде бы неплохо, но сложности, конечно, бывают… Время заставляет нас думать, решать, одним словом – шевелиться!
Полина Овчинникова,
Марина Стрельникова, отрывок из книги «Чтобы наступило завтра…»
(страницы истории санэпидслужбы Одесской области)
Комментарии (0)