– Определяющими в наших рабочих и просто человеческих взаимоотношениях были честность и порядочность. И отдача была колоссальной. Мы очень старались – районы между собой соревновались – всем хотелось выглядеть достойно. И быть впереди.
Евгения Григорьевна Воронина, Елена Константиновна Шагумова… Необыкновенные люди, прекрасные специалисты. – Речь эпидемиолога Галины Ивановны Запорожец очень эмоциональна, и хотя она уже несколько лет на пенсии, вспоминает «дела давно минувших дней» с такими деталями и так вдохновенно, что кажется, будто все это было только вчера. – Вот так сядешь, расскажешь, поделишься с ними, как с самыми близкими и родными людьми. А они: «Так ты сделай так… А ты попробуй таким образом…» Помню, Воронина организовала нам перекрестные проверки: составила график полных комплексных проверок, и эпидемиологи районных станций ездили друг к другу, изучали состояние дел, затем представляли ей справки.
«Свежий глаз» срабатывал в пользу обеих сторон – и проверяющих, которые попутно что-то полезное для себя подмечали, перенимали и потом внедряли, и для тех, кого постигла участь оказаться под пристальным профессиональным колпаком коллег. Но каждый в свою очередь оказывался в той и другой роли. Эти проверки очень обогащали наш опыт, развивали компетенцию, за счет чего меньше становилось неожиданных ситуаций.
– Острые моменты… Вы знаете, это парадокс, но для нашей службы это будни! Знаете, мне часто вспоминается Ольга Константиновна Шарапова – высочайшего класса профессионал и добрейшей души человек. Так вот, в эти так называемые острые моменты, сложные ситуации, сомнительные случаи, когда только ей не позвонишь, она была всегда готова выехать и помочь разобраться. Обращаюсь к Ворониной – и на работу, и домой в любое время, а она мне отвечает: «Вот погоди, я тут быстренько посоветуюсь с Ольгой и тебе перезвоню…» Наверное, это вполне закономерно, когда люди, работающие в одной профессиональной связке, постоянно сверяют свои шаги. Чтобы быть уверенным в правильности решений, чтобы не сомневаться.
Нам здорово помогала учеба. Одесский облздрав направлял в Москву ходатайство, оттуда приходила тематика обучения, мы готовили по ней материалы, затем поступала рецензия и специалиста приглашали на полуторамесячную учебу. Лекции, зачеты, экзамены… И возвращение домой уже с солидным багажом современных знаний, потому что практические занятия по эпидемиологии проходили в столичных поликлиниках и стационарах, санэпидстанциях.
После материала по теме «Краевая патология» Галине Ивановне Запорожец предложили учиться в аспирантуре, но из-за состояния своего здоровья она тогда этого сделать не смогла. Не сложилось. А тезисы, опубликованные в 1973 году в журнале «Медицинская паразитология и паразитарные болезни» Галина Ивановна хранит до сих пор.
С корабля на бал
Галина Ивановна Запорожец – эпидемиолог высшей категории, имеет правительственные награды. Она, выпускница Одесского мединститута 1959 года, сразу же начала с руководящей должности: так вышло, дело вовсе не в амбициях молодого специалиста. Она нуждалась в коллегиальной и профессиональной поддержке, как и все, кто вступает на самостоятельный трудовой путь, взвалив на себя еще и организаторскую работу как руководитель. Коллектив Саратской райсанэпидстанции принял Галину Ивановну хорошо. Район же, как и вся бывшая Измаильская область, оказался неблагополучным в эпидемиологическом отношении: вспышки дифтерии, дизентерии, бруцеллеза, туляремии, сибирской язвы…
– Трахома, правда, уже «затихала», – вспоминает Галина Ивановна. – В селе Плахтеевка, где было 2,5 тыс. населения, люди пользовались водой из атмосферных осадков, а также привозной – возили, кто откуда мог! Колодцы там выкопанные и цементированные. И там же, в этом селе, без конца – брюшной тиф.
А в совхозе «Большевик» – бруцеллез, тоже очень тяжелое и коварное заболевание, поражающее ЦНС и суставы. Тяжелые последствия! Здесь мы очень много работали. Есть такой профессор – Владимир Лисабей, он сейчас в институте водной медицины (это мой однокурсник). И вот мы с ним занимались проблемой бруцеллеза, его ликвидацией.
Вместе с Лисабеем мы добились, чтобы, согласно ветеринарно-санитарным правилам, всех животных, все стадо с зараженной фермы сдали на мясокомбинат для определенной переработки, а ферму оздоровили.
А этому предшествовало еще одно событие. В 1963 году Хрущев организовал объединение районов. Мы уже были самостоятельной санэпидслужбой, и меня назначили еще и главным по Татарбунарскому району, куда я ездила два-три раза в неделю – мне предоставили даже «бобик-уазик». Так что два года я работала фактически на два района, что, конечно, было сложно, потому что приходилось выезжать на вспышки в любое время суток. И в то время я уже занималась общественной работой, была депутатом Саратского райсовета. Припоминаю такой момент: идет сессия, мне предоставляют слово, я выступаю, и тут ко мне поступает записка, что в селе Ярославка трое детей из одной семьи заболели дифтерией в тяжелейшей степени: температура – 40, ребята не поднимаются. Я тут же написала записку председателю райисполкома, что мне необходимо срочно выехать на вспышку.
Двенадцать, девять и семь лет – возраст тяжело заболевших ребят, а семья – баптистская, не хотят отдавать в больницу, хоть стой, хоть плачь, – рассказывает Галина Ивановна. – Не дают даже осмотреть детей! А уже ночь. Нахожу я председателя сельсовета, участкового милиционера, из Сараты прибывает «скорая помощь» и, несмотря на протест родителей, в три часа ночи больных детей увозим в инфекционное отделение районной больницы.
А дифтерия в болгарском селе Кулевча? Выезжаем. Там один за другим поступают больные, иногда время даже не укладывается в инкубационный период, что говорит о новых заражениях! А люди почти все днем на работе, так что подворные обходы сотрудники нашей санэпидстанции делали вечерами…
Сама Галина Ивановна болгарского языка не знала, но пока шли обходы, она, чтобы посмотреть у человека зев, уже механически использовала словосочетание «рече: А» (скажи: А)… До двенадцати ночи обходили жителей этого большого села, а подозрительных на дифтерию и больных ангиной нужно было бактериологически обследовать, а затем наблюдать до выздоровления.
– Мы постоянно сотрудничали с Одесской областной санэпидстанцией. Когда выявляли инфекционные заболевания и справлялись с ситуацией, то обходились собственными силами, а если возникали новые случаи, нам «подкидывали» бактериолога, питательные среды, организационную помощь оказывали в критических случаях. Но ведь не только в Сарате вспышки были, а и в других районах, и всюду требовалась помощь областной СЭС. А Евгения Григорьевна Воронина – так вообще требовала в случае чего звонить ей домой. Да, она не дорожила ни временем, ни собственным здоровьем, только сообщи ей вовремя, чтобы успеть с мероприятиями. И вот я ей звоню. Она выслушает, а затем кричит в трубку: «Ты что там медлишь, до сих пор не обследовала?» Я ей: «Так у меня ж сыворотки нет, девчата не успевают готовить, пробирок не хватает…» И Воронина действительно помогла, скоро и в Саратской СЭС появился постоянный и заинтересованный бактериолог: в конце 60-х годов на станцию присылают Виктора Григорьевича и Любовь Евгеньевну Калашниковых, которые только что окончили Донецкий мединститут. Калашников стал вести эпидемиологию и бактериологию, а его жена – гигиену. Хорошо подготовленные в вузе, коммуникабельные, бесценные специалисты. В маленький коллектив Саратской райСЭС влились сразу два врача.
Санпросветработа: СЭС – инициатор, исполнитель и агитатор
Первые профилактории для доярок были организованы в селе Колесном (станция Кулевча). Машинное доение на фермах еще только внедрялось, и пока коровы привыкали к аппаратам, их было невозможно выдоить до конца, из-за чего они быстро уходили в запуск. В результате падали надои, за которые боролись в каждом хозяйстве. А ручное, «дедовское» доение, вызывало мучительное заболевание рук – тендовагинит. Так что назрела проблема профилактики и лечения профессионального заболевания доярок.
Галина Запорожец поднимала эту проблему на разных уровнях, от руководства сельхозпредприятий – до райисполкома, райкома партии. Обсуждала с областным специалистом по гигиене питания. Ездила на заседания правления колхозов, просила выделить помещения под профилактории. И выделяли! Кто охотно, а кто со скрипом. В основном это были уголки в комнатах отдыха для доярок при молочно-товарных фермах. А оборудование требовалось элементарнейшее:бачок с горячей водой, тазики (парить руки), кремы для массажа кистей рук. И лампа «Соллюкс». Медсестра физиокабинета обучала женщин, как грамотно обрабатывать руки в горячей воде, массировать суставы пальцев и кисти рук, завершая их прогреванием с помощью лампы. «Все так просто и так необходимо!» – отмечает Галина Ивановна.
Областное руководство санэпидслужбы и здравоохранения поддержало саратских инициаторов. Они делились опытом с другими регионами Украины. Галина Запорожец принимала участие в различных республиканских совещаниях партийно-хозяйственных активов, совместных с работниками здравоохранения, рассказывала о внедренном в районе и области методе профилактики тендовагинита.
Г.И.Запорожец возглавляла Саратскую райСЭС 12,5 лет вплоть до переезда ее семьи в город Белгород-Днестровский (по месту работы мужа, Александра Александровича, золотую свадьбу с которым они отмечают в мае 2008 года).
И уже 10 января 1971 г. она стала работать в здешней горсанэпидстанции. Вначале заведующей паразитологическим отделом, затем до 1989 года – завэпидотделом, и с той поры, вплоть до ухода на пенсию, эпидемиологом. Как и предвидела Галина Ивановна, ее опыт и молодость преемницы – Натальи Сапергалиевны Орловой сработались. Все сочеталось. Пятеро помощников – все грамотные специалисты, знающие свою конкретную сферу работы, но умеющие в случае чего и коллегу-смежника подменить. Этому придавалось большое значение, поэтому специалисты систематически повышали свои знания в смежных сферах. Изучали профессиональную периодику, проводили семинарские занятия по разной тематике. Ведь это очень ответственно – поставить эпиддиагноз, для этого требуется знание теории, опыт и уверенность в правильности своих решений.
– Отпечаток профессии, – отвечает Галина Ивановна. – Потому что выводы об источниках инфекции нужно делать без вуали. И поэтому настоящий специалист постоянно себя дисциплинирует. Но, – расстраивается моя собеседница, – как ты не стараешься, а вот тебе: групповые заболевания, вспышка! Это же эпидпроцесс, есть условия, породившие его. И кто же виноват: Калашникова, Воронина или Запорожец в том, что, к примеру, в Саратском районе плохо с водой! В то же время Минздрав видел государственную перспективу в предупредительной, профилактической работе, в институтах работали ученые Громашевский и Марзеев. И если появлялось новшество, и кто-то внедрял его у себя в районе, области – это немедленно становилось достоянием всех. А когда специалисты санэпидслужбы Украины встречались на различных совещаниях, они просто были обязаны привезти с собой что-то свое, выстраданное опытом и проверенное результатом. Вот и видно было, кто и как далеко ушел в развитии практических задач санитарно-эпидемиологической службы…
И вы знаете, есть много инструкций и рекомендаций, но все же азы эпидемиологии – от Громашевского и от Центрального института усовершенствования врачей. Помню, Николай Зацепин (Одесский медин) создал и внедрил систему анализа эпидемиологических разработок за определенный период: три, пять, десять лет с применением математического расчета. Полученные благодаря этой системе показатели давали возможность, анализируя прошлое, сравнивать перспективу с сегодняшним днем – практические эпидемиологи получили возможность определять циклы инфекционного процесса. Из районов приезжали в областную санэпидстанцию на обучение новшеству. Этим занимались Евгения Воронина, Светлана Людская, Эмма Ярмолинская, Елена Бугаевская, а также другие специалисты. ЦИУВ давал разработки по проведению эпиддиагностики. «Как сейчас мы не можем отойти от политики, так тогда – от работы», – вздыхает Галина Ивановна, и становится совершенно очевидно, что ей нравится больше.
Холера- 91 и -95
База отдыха «Кооператор Буковины». Август 1991 года – золотой месяц, разгар курортного сезона, когда все оздоровительные учреждения буквально переполнены. В инфекционное отделение Белгород-Днестровской больницы поступил девятимесячный ребенок с клиническими симптомами дизентерии, его, как и положено, обследуют на холеру, сальмонеллез и дизентерию. И вот по предварительным данным определяется холерный или холероподобный вибрион.
Галина Ивановна выезжает на базу: да, был у нас такой! База отдыха, конечно, прикрывается, так как возникла реальная угроза вспышки кишечных инфекций. Запорожец беседует с родителями больного ребенка – говорят, что обращались в «скорую помощь» в Затоке. А там, в амбулатории, отвечают, что фактически определяли дисфункцию кишечника, но родители упросили поставить диагноз не «ОКЗ, а ОРЗ»…
– Чуть не потеряли малыша, – замечает Галина Ивановна, вспоминая этот случай. – К слову, он был поздним ребенком. И его, девятимесячного, взяли с собой на отдых отец, мать и бабушка. Трое взрослых и грудной ребенок в жарком пляжном домике! Но оказалось, что еще до Затоки они купали ребенка в Днестре (в Тирасполе), да как раз в то время, когда тамошняя служба СЭС определила в воде этой реки холерный вибрион.
Родители словно не ведали, что творили: у малыша – профузный понос, а они стирают его пеленки в общей умывалке базы отдыха… Когда Одесса подтвердила холерный вибрион, начался опрос и термометрия всех отдыхающих базы отдыха. Вместе с инфекционистом мы всех обследовали и при малейшей дисфункции кишечника направляли в госпитальную базу в Шабо, а в Белгороде-Днестровском оставляли только контактных. В горСЭС тогда уже работала объединенная баклаборатория («Инициатива Ворониной», – подчеркивает Галина Ивановна).
Карантин накладывали на два инкубационных периода. И тяжко работали, причем и морально было нелегко, потому что контактные пациенты возмущались – они же чувствовали себя здоровыми и не понимали, какая им грозит опасность.
Еще один очаг холеры был зарегистрирован в санатории «Санатати» в 1995 году, и тоже в августе. Две пожилые женщины поели гостинцев из соседней Молдавии. Одну из них доставили в больницу, сделали посев … через 18 часов врач-бактериолог Валентина Рувимовна Гельман дает результат: вибрион 001 и отправляет в Одессу нарочным. Одесса подтвердила холерный вибрион. А в этот же период наши бактериологи выделяли из морской и лиманской воды неагглютинирующий вибрион. «А НАГ-вибрион – это неагглютинирующий холерный вибрион, утративший одну свою оболочку, но если его провести через человеческую среду – избирательную, тропную – то он становится тем, чем был…», – поясняя ситуацию, Галина Ивановна как-то очень бережно произносит эти строгие, специальные термины, касающиеся коварнейшего заболевания – холеры. И неожиданно добавляет: «В свое время наш великий эпидемиолог, бактериолог Елисеева выпила культуру НАГика и заболела классической формой холеры… Интереснейшая специальность! Как можно не влюбиться в нее? Никогда в жизни я не променяла бы ее ни на какую другую.»
Отдых со смыслом
В Сарате Г.И.Запорожец работала председателем райкома профсоюза медработников, в Белгороде-Днестровском – председателем санитарно-оздоровительной секции при Красном Кресте (суть работы – проверка выполнения санэпидрежима лечебными учреждениями), председателем профсоюзной организации и председателем совета ветеранов Белгород-Днестровской городской санэпидстанции. И сейчас, уже несколько лет на пенсии, она активно занимается общественной деятельностью среди ветеранов.
Галина Ивановна вдруг вспоминает, как давным-давно ей по общественной линии (то есть бесплатно) улыбнулась поездка в Болгарию и с каким удовольствием она провела ее в деловых встречах, экскурсиях, на пляже Золотые пески…
В этом самом месте разговор стал отходить от профессиональных интересов, и ожидалось откровение типа «Ах, какие у нас тогда были купальники, какое там ласковое море, а песок, мол, и вправду – золотой…» Что вы! Галина Ивановна неожиданно произнесла: «А когда меня спросили, что мне особенно хочется увидеть в Болгарии, то я ответила, не задумываясь: «Фермы!»
– И машинно-тракторные станции, – добавила она. – Чтобы сравнить условия труда у них и у нас. Технику безопасности, конечно же, и сугубо наши – гигиенические вопросы. Что ж я, даром поехала в эту страну! – Перелистывая фотоальбом, полный свидетельств ее такой многоплановой, животрепещущей натуры, где каждое фото – незабываемое мгновение жизни, Галина Ивановна мечтательно продолжает:
– А как нас встречали в болгарских селах! Одна старушка, так вообще выбежала из своего домика с веткой цветущей герани и дарила каждому из нас по цветку…
Сколько она себя помнит, всегда радовалась и радуется людям. Может, именно поэтому общественную работу, которая подарила ей и это незабываемое впечатление, никогда не считала нагрузкой? Интересуюсь:
– Так что же для вас – общественная работа?
– Я не могу без этого. Всегда должна быть в авангарде и среди людей. Теперь уже – с ветеранами.
– Но, Галина Ивановна, почему-то кажется, что вы по-прежнему уступаете в транспорте место другим людям!
– А как же! Я не считаю себя старенькой! – весело смеется Галина Ивановна Запорожец.
Полина Овчинникова,
Марина Стрельникова,
Комментарии (0)