Прошло десятилетие, как нет академика Васильева Николая Владимировича среди нас.
Говорить о Николае Владимировиче как об ученом от Бога и как о Человеке далеко не просто. Очень набожных людей, детей, поэтов настоящих и великих ученых объединяет одно вроде бы и вполне обычное, но вместе с тем и очень важное сходство. Они не стремятся изменять, тем более покорять природу, подобно самовластительным тиранам, но и не молятся в страхе на ее титанические силы. Они пытаются разглядеть, познать и понять, любить и боготворить. И поэт, воспевающий Мировой Океан, и биолог, изучающий под микроскопом движение простейшего, и ребенок, впервые удивленно наблюдающий радугу — все они одержимы одним и тем же стремлением, одной и той же жаждой познать и соединить Природу и Дух. Они неизменно, сознательно или неосознанно, движимы неким подобием веры, неким предположением или просто догадкой — в мире все едино и заранее задано, истина непостижима, однако упорно ищущему ее она доступна. Путь в жизни и в науке Васильева Н.В. озарен этим чувством, вернее — даром познания, что прямо или косвенно, но всегда проскальзывало в каждом его движении и в каждом слове. Мне посчастливилось при более чем двадцатилетнем общении это и наблюдать, и ощущать.
Малая планета № 6482 «Nikolaj Vasil’ev», открытая в 1990 г. бельгийским астрономом Э.У.Элстом, будет вечно плавать во Вселенной и напоминать нам об этом удивительном Человеке, Ученом и Учителе.
Ю.Л.Волянский
Николай Владимирович Васильев родился 16 января 1930 года в Ялте, в крымском Никитском Ботаническом саду, где в те годы работали его родители. Они представляли уже второе поколение ученых в этой семье. Первым фундамент преданности науке заложил знаменитый предок —хирург Николай Иванович Березнеговский.
Николай Владимирович рассказывал: «Я не помню своих игр в детстве. С 4-х лет я всегда работал…», — так построила его воспитание бабушка — Антонина Березнеговская. Посещавшая знаменитые женские Бестужевские1 курсы, получившая серьезное юридическое образование, свои незаурядные педагогические способности она реализовала в обучении внука. Он в совершенстве овладел немецким, выучил латынь, английский и французский. Позже он мог уже читать и переводить более чем на двадцати языках.
Николаю Васильеву прочили блестящее будущее на поприще музыки. Он обладал абсолютным слухом, — поэтому его готовили на композиторско-дирижерское отделение; получить музыкальное образование ему помешала война.
Но музыка навсегда осталась органической составляющей его мышления. Даже спустя много лет, занимаясь в медицине биологическими ритмами, он искал в них гармонику, а в науке — гармонию. В своей книге «Тунгусский «метеорит» (космический феномен лета 1908 г.)» он излагает материал по канонам сонатной формы, которую считал универсальной для представления систематизированной информации.
Во время Великой Отечественной войны семья будущего ученого эвакуировалась в Сибирь, где и произошел стремительный взлет научной карьеры Николая Владимировича Васильева: в 1953 г. он окончил Томский медицинский институт, в 1959 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1968 г. — докторскую, в 1976 году стал заведующим кафедрой родного института. В 1978 году избран членом-корреспондентом, в 1980-м — действительным членом Академии медицинских наук СССР.
Н.В.Васильев был ученым-мыслителем, сочетавшим глубокие научные познания с незаурядной общей культурой и высокой нравственностью. Широта его эрудиции способна вызвать удивление: в своих исследованиях он поднимался до высочайших философских обобщений, оставаясь в то же время понятным для людей, далеких от науки и философии.
В 1994 году в своем докладе о творчестве Луи Пастера Н.В.Васильев определил качества, которые должны быть присущи ученому, стоящему во главе фундаментального научного направления. Эти качества настоящего ученого были свойственны и самому Николаю Владимировичу Васильеву.
Прежде всего, это последовательность научного поиска и подчиненность его сквозной стержневой идее — как первое условие успеха и залог подлинного прорыва в новый горизонт знаний. Научное познание не завершается с жизнью одного поколения ученых, поэтому закономерно создание и развитие научных школ.
Второе качество, присущее основателям новых научных школ и направлений, — это обостренная интуиция, способность к «голографическому» мышлению, которое как дар божий отличает гениального ученого от просто талантливого. Благодаря интуиции ученый способен восстанавливать целостную картину изучаемого явления, основываясь на крупицах исходной информации.
Третье качество, которое высоко ценил Н.В.Васильев, — это нравственность и гражданская позиция, — перефразируя слова знаменитого поэта он часто повторял: «…Ученым можешь ты не быть, но гражданином быть обязан»…
Знакомясь с творческим наследием Николая Владимировича Васильева, можно заметить, что ему были свойственны страсть к систематизации — одухотворенность идеей воссоздания системы из хаоса — и редкое умение открывать связи и постигать закономерности.
Уже в самом начале научной деятельности его главной целью было развитие общефизиологического эволюционного направления в естествознании.
Он сохранял верность этому подходу всегда.
И при раскрытии причин возникновения новых инфекционных заболеваний неизменно учитывал логику закона параллельной эволюции хозяина и паразита Н.И.Вавилова, трансформированную в приложении к специфике человеческого сообщества. Эти материалы должны были лечь в основу его теперь уже незавершенной книги «Иммунитет как движущая сила эволюции», эпиграфом к которой он избрал слова «Только тогда можно понять сущность вещей, когда знаешь их происхождение и развитие».
И при изучении вопросов адаптации человека в экстремальных условиях обитания, когда большинство исследователей стремятся определить специфичность, единичное, для Николая Владимировича важнее было выявить и осмыслить общее, стереотипное — то, что объединяет, как в капле воды отражая мир. При этом анализ адаптационных реакций открывал для него механизм становления видовой физиологии человека.
И став в 1959 году участником первой послевоенной экспедиции на место падения Тунгусского метеорита, он одним из первых понял, что Тунгусская катастрофа — явление планетарного масштаба, — следовательно, необходимы новые концепции, новые организационные формы. Николай Владимирович с головой уходит в разработку программы, которая впоследствии свяжет с решением Тунгусской проблемы новейшие данные физики ионосферы, исследований Антарктических полярных сияний, результаты освоения околоземного космического пространства.
С 1964 г. он принимает на себя руководство коллективом добровольных исследователей проблемы Тунгусского метеорита, в котором не существует должностей, не выплачиваются зарплаты и премиальные, а единственной компенсацией за труд почитаются его результаты. Его эрудиция, энергия определяли дух экспедиционных работ. «Ученый-биолог с огромной научной эрудицией и широким кругозором. Внешне — мягкий, тактичный, уступчивый, но всегда твердо ведущий свою линию с искусством опытного дипломата. Или — водителя на горной трассе», — так писал соратник и друг Николая Владимировича Виктор Константинович Журавлев.
Он умудрялся работать и вширь, и вглубь, трудно однозначно определить диапазон накопленных им знаний. Глубоко изучая историю, Николай Владимирович Васильев строил свои прогнозы относительно будущего. Он говорил о драматической диспропорции в темпах приращения технического потенциала, с одной стороны, и нравственным, духовным развитием личности, с другой: «Человечество стоит перед жестким выбором. Или оно кардинально ускорит наращивание своего морального потенциала, сделав его соизмеримым с темпом технического прогресса. Или технический прогресс, не будучи согласован с моральными нормами, выйдет из-под контроля и приведет к экологическому коллапсу и к гибели цивилизации».
Он указывал на возрастающие возможности СМИ в манипулировании сознанием.
Он напоминал о том, что размежевание человечества на с «жиру бесящийся» «золотой миллиард» и на слизывающий крохи с барского стола «третий мир» не может продолжаться бесконечно — о том, что между этими абсолютными полюсами неизбежен разряд.
Переехав в 1992 году на Украину, он написал девять новых монографий, в том числе и последнюю — «Медико-социальные последствия ядерных катастроф», в которой дал сравнительную характеристику событий, развивающихся на различных радиоэкологически неблагополучных территориях: Семипалатинск, Алтай, Южный Урал, полигон «Северный» (Новая Земля), Чернобыль. Это обеспечивало возможность оценить глобальную ситуацию в ее динамике и сформировать ориентировочный прогноз на ближайшее будущее: «Возросший в последние десятилетия интерес к проблеме медицинских последствий природных и техногенных катастроф не случаен и связан с двумя категориями обстоятельств. Во-первых, достижения фундаментальной науки привели к осознанию определяющей роли катастроф в развитии мира вообще и цивилизации в частности. Во-вторых, современный этап развития земной цивилизации, колоссальный рост энерговооруженности человечества чреваты беспрецедентными по своим размерам техногенными катастрофами. Наконец, развитие трансконтинентальных связей привело к слиянию населения Земли в единую суперсистему, вследствие чего любая крупная нештатная ситуация почти обязательно порождает планетарный резонанс».
Николаю Владимировичу было присуще ощущение Всемирности, универсума, принадлежности к роду человеческому. Он был действительно ученым-мыслителем, в котором сочетались преданность истинной науке, ответственность за человечество и редкая мудрость миропонимания. Его волновало, чтобы современникам, потомкам хватило «времени и огня»…
Продолжением цикла работ по проблеме экологических последствий катастроф стала настоящая книга — книга-предупреждение, ибо одной из причин цивилизационной катастрофы может оказаться столкновение Земли с непознанным космическим объектом, подобным Тунгусскому метеориту, — если это произойдет в густонаселенном регионе планеты, насыщенном ядерными установками.
Другой аспект, побудивший Николая Владимировича написать эту книгу, заключается в том, что «окончательного решения вопроса о природе Тунгусского феномена не найдено и необходимо признать, что многолетние попытки интерпретации его в рамках классической парадигмы пока не принесли решающего успеха» и, соответственно, «представляется целесообразным рассмотрение и проверка альтернативных вариантов его объяснения». По глубокому убеждению Николая Владимировича, «к решению контактно-межцивилизационных проблем следует подходить с научных позиций, используя весь опыт методологии научного поиска, а не отдавать их на откуп паранауке — тем более мистике»…
Крайне ценные соображения по этому поводу высказывает Виктор Константинович Журавлев: «Большинство ученых, работая над проблемой Тунгусского метеорита, вынуждены оглядываться на рамки общепринятой картины мира и не забывать о своем авторитете в научных кругах, поэтому сложности Тунгусского явления они стараются втиснуть в классические варианты и им невыгодно заострять внимание на противоречиях. Это связано с объективными трудностями: в науке нет опыта и методов решения таких задач, нет каких-то правил обобщения отрывочного и разнородного материала при полном отсутствии надежных материальных следов источника катастрофы. Нет и прецедента.
Н.В.Васильев имел возможность не считаться с разными ненаучными невидимыми ограничениями и пытаться понять — что же было на самом деле, а не как это сгладить и состыковать со здравым смыслом. На втором плане для него всегда стояла альтернативная схема, «призрак звездолета», которая могла бы объяснить и то, что приходилось отбрасывать или сглаживать по требованиям традиционной науки.
Притягательность проблемы Тунгусской катастрофы для людей широкого кругозора и огромной общекультурной эрудиции, возможность использовать для осмысления проблемы наряду с точными данными воображение, полет фантазии — все это объясняет, почему проблема оказывается неисчерпаемой»…
Николаем Владимировичем опубликована сорок одна монография — почти по числу лет, отданных научному творчеству. Еще четыре остались незавершенными.
Знакомство с тезисами рождавшейся книги — обнажает живой нерв, работу мощной, не знающей усталости мысли!
- Адаптация как фундаментальное свойство живой материи;
- Неэнтропийность жизни как космическое явление;
- Добиологические корни адаптации (проблема «живого Космоса»);
- Связь адаптации и естественного отбора, включая высшие его биосоциальные формы;
- Тимофеев (2), Вернадский, Тейяр де Шарден, Кропоткин (3); ренессанс современного русского космизма;
- Отбор на ассоциативность как биологическая основа биосоциальной эволюции и адаптации человека;
- Уровни отбора: организменный (Дарвин), популяционно-биоценотический (П.А.Кропоткин, Н.В.Тимофеев-Ресов-ский);
- Взгляд в будущее: «Точка Омега» Тейяра де Шардена;
- «Парадокс Шкловского» и возможные механизмы его реализации;
- Прогноз и его футурологические варианты: оптимистические и пессимистические…
Николай Владимирович на протяжении последних 30 лет из года в год, изо дня в день вел дневники.
В дневнике, наряду с деловыми и по спартански скупыми записями бытовых моментов, приоткрывается невидимый для большинства противоречивый и сокровенный путь поиска эволюционных истоков и смысла существования в этом мире человека, тайн Вселенной и раздумья о религии.
Строки из дневника от 06.04.1994 г.:
«Канун Рождества (теперь это государственный праздник).
Для меня этот день не является праздником, хотя личность Христа мне глубоко симпатична, и в реальности его исторического существования я совершенно уверен. Он основал великое учение, но последователи его усвоили лишь внешнюю оболочку учения, и по сей день продолжают жить по варварским законам кулака и дубины.
Как ни включишь телевизор — везде кровь и кровь, причем все действуют от имени Христа или Аллаха. Сплошное лицемерие и сплошная фальшь.
А личность Христа мне близка и понятна. Плебей, незаконно рожденный сын, чуткая, ранимая, художественная и в то же время весьма волевая натура, он, конечно же, был обречен со своей проповедью на гибель, — и скорее всего, четко это понимал и предчувствовал. Он родился слишком рано, хотя я не уверен (более того, совершенно уверен в обратном), что он родился бы вовремя сегодня. За этическим учением Христа будущее, — если, конечно, человечество вообще собирается выжить. Непростительной ошибкой революционеров, и в первую очередь большевиков-ленинцев, было полное отрицание христианства, — ненавидя (и вполне обоснованно) мракобесное монархическое духовенство, всегда бывшее не на стороне обездоленных (народа), а на стороне «властей придержащих» и не только в России, а решительно везде (см. Войнич «Овод»), коммунисты выплеснули вместе с водой и ребенка, забыв о том, что этические корни социализма уходят в раннее христианство. Тем самым нанесен неисчислимый духовный ущерб, — не говоря уже о сталинских бесчинствах, которые невероятно скомпрометировали идею.
Впрочем, духовенство в России и сегодня верно служит начальству, как и во все времена: «Что было, то и будет, и все возвращается на круги своя».
Наедине со своей совестью остается только тот, у кого она есть. А у кого ее нет — остается наедине с самим собой. Это очень разные вещи.
Учитывая отсутствие индивидуального бессмертия (бессмертия личности), совершенно очевидно, что каждый из нас должен сделать все возможное для того, чтобы передать другим индивидуумам своего вида, и прежде всего близким, тот запас неэнтропии), который в каждом из нас есть. Что же касается энтропии, то индивидуальный ее запас каждый из нас должен носить в себе и уносить с собою туда, где кончается наше здешнее, земное бытие. И ни с кем не нужно делиться этим запасом, памятуя существование закона, гласящего, что «зло порождает только зло». Хотя это и не значит, что добро рождает только добро»…
Как вспоминает о Николае Владимировиче его соратник и друг профессор математики Воробьев В.А. «Я как-то поделился своими религиозными исканиями с НВ. Реакция была весьма саркастической: «Неужели ты, Воробьёв, с твоим-то образованием, умом и кругозором полагаешь… Да ты учёный или нет!?». НВ вообще немного напоминал киноартиста Тихонова, и в этот момент он весьма походил на Штирлица с его тирадой к Мюллеру: «Неужели вы думаете, что я буду возиться с рацией… с моим-то опытом работы в СД…». Иметь образование, ум и кругозор было лестно, но разговор не состоялся. Я понял так, что религия НВ — это наука, а в науке — Проблема ТМ, а в Проблеме — Внеземной Разум, который всё это нам устроил.
И в самом деле! Куда податься учёному, верующему в человеческий разум и в науку как в церковь разума? Окружающая действительность даёт так же мало оснований для веры в человеческий разум, как и для веры в бога — творца Вселенной. Верующим нужно подкрепление — чудо. Для верующего в Бога-творца чудо — это сверхъестественное ЯВЛЕНИЕ, для верующего в Разум — проявление Внеземного Разума, т.е. КОНТАКТ. С такой установкой путь в церковь для НВ был закрыт, он не мог быть наивным христианином. У него другой путь к Богу. И кажется мне, что его путь не хуже…
Не прекращался вечный поиск смысла бытия — оправдания присутствия в этом мире. Органичны были размышления о религии, О примате Разума…
«Стр[аница] 180, Любищев:
— В пользу необходимости признания наличия подсознательного целеполагающего фактора говорит огромное количество данных, показывающих, что творчество природы имеет огромное сходство с творчеством человека.
Откровения Любищева Николай Владимирович принял как созвучное собственной внутренней убежденности:
«Полагаю, что лучше не скажешь. К аналогичным выводам я пришел очень давно, и именно при допущении этого пункта теряешь всякий смысл антиномии между идеализмом и материализмом».
В последние дни его работоспособность и идеепроизводительность возрастали…
«Каждый шаг вверх по винтовой лестнице познания лишь увеличивает круг непознанного. Процесс этот подобен восхождению на высокую башню. С вершины которой отчетливо видно, сколь удалился от нас горизонт».
Николай Владимирович уже в больнице продолжал работать над этой книгой фактически до последнего дня — пока мог садиться за письменный стол…
Остались перечень рисунков и копии писем Николая Владимировича с вопросами и просьбами помочь конкретными фотографиями, записи в дневниках…
Обращение к дневниковым записям дает понимание внутренней дисциплины и крепости духа.
В больнице Николай Владимирович говорил о важности завершения работы «по Тунгуске» и обобщающего труда по иммунологии, из-за которых — знал — еще много будет споров.
Человек продолжает жить, — пока о нем помнят и живут его дела.
В далеком созвездии Змееносец отныне всегда будет излучать свой свет планета «Николай Васильев», а на Земле надо приложить все усилия, чтобы его замыслы и дела продолжались его учениками. Он писал: «Для человека дела главная память — это не мемориальный металлолом и не цветы возле могильной ограды, а продолжение начатой им работы», — будем считать его слова завещанием…
Т.И.Коляда, доктор медицинских наук, заведующая лабораторией клинической иммунологии и аллергологии ГУ «Институт
микробиологии и иммунологии им. И.И.Мечникова АМН Украины»
1) Бестужевскими назывались (по имени официально руководившего ими в 1878–1882 гг. историка К.Н. Бестужева-Рюмина) Высшие женские курсы, функционировавшие в Петербурге и готовившие врачей и учителей (в дореволюционной России – род высшего учебного заведения для женщин). — Ред.
2) Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский (1900-1981), биолог, один из основоположников радиационной генетики, автор исследований по популяционной и эволюционной биологии и феногенетике. — Ред.
3) Известный в качестве идеолога анархизма Петр Алексеевич Кропоткин (1842-1921) был ученым-географом и геологом. «Из биологии… перенес на общество сформулированный им „биосоциологич. закон взаимной помощи“, объединяющий людей в общежитие, а формы его проявления положил в основу периодизации истории» (Философский энциклопедический словарь. М., 1989, 2-е изд., с. 290). — Ред.
4) Согласно Тейяру де Шардену, эволюцией руководит «ортогенез» – целеустремленное сознание, а конечной притягательной точкой прогресса – вершиной его – выступает пункт «Омега», являющийся символическим обозначением Христа (таким образом «космогенез», по мнению комментаторов, превращается у этого выдающегося французского философа в «христогенез»). – Ред.
5) Иосиф Самуилович Шкловский (1916–1985) – советский астрофизик, известный, в частности, благодаря своей публикации «Ультрафиолетовое излучение короны и хромосферы и ионизация земной атмосферы» (Изв. Крымск. астрофиз. обсерв. 1949, т. 4). – Ред.
6) Александр Александрович Любищев (1890–1972), биолог и энтомолог, занимавшийся проблемами систематики, морфологии и эволюции, стал героем повести Даниила Гранина «Эта странная жизнь» (1974 г.). – Ред.
Комментарии (0)